Главная страница → интервью
Интервью с художником
Разговор с живописцем не проходит бесследно и помогает найти свой ответ на важные жизненные вопросы. После беседы с мастером начинаешь смотреть на работы художника другими глазами и открываешь в его живописи нечто новое, чего не замечал раньше.
Мои родители не художники, я родился в самой обычной семье. Но я верю, что существует судьба, планида, промысел Божий – это по-разному можно называть. С детства я понимал, что я необычный человек в обычной среде. Во мне всегда была тяга к прекрасному, только я не осознавал, откуда во мне это и для чего мне это дано. Если будущий художник рождается в своей среде, он рано понимает свое предназначение и шаг за шагом идет к своей судьбе. Но я родился и рос в среде, где мне никто не мог помочь понять, что я должен стать художником. Поэтому когда я приехал в Москву, я пошёл работать слесарем на завод АЗЛК. У меня был только один свободный день - воскресенье, в который я спал. Работа была тяжелая, я в ней не видел ни смысла, ни интереса. Через полгода я понял, что необходимо что-то менять. Поговорил с начальником, он был моим ровесником – 24 года, и это во многом помогло. Меня от завода отправили на учебу, и я поступил в изостудию при АЗЛК. Мне очень повезло, ее возглавлял Афанасий Евстафьевич Сухинин, известный пейзажист, ученик М.Грицая и Н.М.Ромадина.
Благодаря опеке этого мастера я стал быстро расти в творческом плане. Мне очень хорошо запомнился один случай. Однажды к Сухинину пришел художник с работой, написанной очень реалистично, как фотография. Художник спросил можно ли написать лучше, а Афанасий Евстафьевич ответил, что это не искусство. Я тогда был просто в шоке, что же тогда искусство, если не это?! А потом, со временем, я понял, что мастер был абсолютно прав. Скажите, был ли в Вашей жизни переломный момент, сыгравший решающую роль в стремлении стать художником?
Меня очень сильно поразила выставка, благодаря ей я понял, что есть другой мир искусства и это - мой мир. Я чувствовал в себе потенциал, у меня была мечта. Я стал искать способы войти в художественную среду, приобщиться к ней. Именно тогда я и пошел в студию при заводе и удачно попал к Сухинину. Я понимал, что упустил много времени. У меня за плечами не было художественной школы, но я твердо решил поступать в академию Глазунова. И в 1994 году поступил с первого раза. Я сразу выбрал для себя историческую живопись, попал в студию Михаила Шанькова, он был не только моим преподавателем, но и хорошим другом. Я верю, что не нужно идти путем, который тебе предлагают, нужно идти своим путем. Мне говорили, что так обычно не делают, а я делал. Ни у кого не получается, а у меня получилось. Главное, нужна харизма и смелость, тогда человек обязательно дойдет до своей цели.
Даже закончив институт, человек остается на нулевом уровне. Есть несколько нулевых уровней – художественная школа, училище. Если он это понимает, у него есть возможность стать художником, так как в институте он приобрел огромную базу знаний. Мастера подняли русскую школу на другой мировой уровень, и через институт происходит преемственность от мастера к будущему художнику, поэтому учеба в институте очень важна. Мне понадобилось десять лет упорной работы после института, чтобы стать художником, хотя я им родился. Но только спустя столько времени я наконец увидел себя мастером. До этого было мучительное ощущение, что я не художник. Несмотря на то, что дипломная работа получила высокую награду, я чувствовал, что это не то. В институте художник получает 30 % знаний, а остальное дает личный опыт. Сначала грустно это осознавать, но потом понимаешь, почему так. Нужно самому стать человеком, способным создавать ни на что не похожие образы, которых никогда не было.
Есть своего рода формулы - байки, например, «глаз рисуешь – смотри на ухо» или «смотри тупо, как корова». Они хорошо помогают, их не забудешь, главное понять принцип, о котором они тебе говорят. Скажите, что на Ваш взгляд необходимо человеку, чтобы стать хорошим художником? Нужен талант (но это от природы), работоспособность, желание, преемственность русской школы живописи. Это все должно приложиться для того, чтобы создавать образы, создавать великое русское искусство.
Искусство живописи - вещь субъективная. Она сложна для восприятия, как и классическая музыка, и недоступна многим. В искусстве живописи есть недостижимые образцы -Левитан, Коровин, Суриков, Сидоров, Ромадин, Зверьков, Грицай. Эти художники (Левитан) подняли уровень русской живописи, а остальные (Сидоров, Ромадин, Зверьков, Грицай ) - подхватили его и удержали. Чтобы понимать живопись, нужна культура – преемственность традиций мастеров, школа, тренировки, талант. В живописи, как и в классической музыке, существует субъективное (оценить и понять могут немногие) и объективное (все признают, что это великое произведение) восприятие. Сейчас времена, когда высокая живопись не нужна. Она наполнена художественной помойкой. Художник, попадая на рынок, либо приспосабливается, либо ему приходится плыть против течения. Но часто сил не хватает, т.к. поток из помойки бурный, и тяжело стоять в этом потоке. Искусство объяснить сложно. Это как зеленый цвет, можно долго объяснять на пальцах что это, а потом показать зеленый лист и сказать: вот это - зеленый. Искусство живописи - есть и было в обществе, человек в мире сам создает нечто новое и ценное, но он может и потерять. Левитан приобрел, а мы должны сохранить, бороться за высоту этого искусства. Зачем создавать еще лучше? Какой в этом смысл? Важно ценить тех, кто способен понять что-то новое. Невозможность понять отсекает возможность развития хорошего искусства. Шилов – это антиискусство.
Картина – это всегда какое-то откровение, мысль, навеянная вдохновением. Это запечатленная гармония, выраженная средствами живописи через цвет и композицию, которая излучает позитивную энергию. Чтобы понять живопись, нужна культура, формировавшаяся веками. Расскажите, как Вы пишите свои работы? Чтобы написать картину, я обычно еду в деревню на пленэр. Нахожу место, которое хочется написать, делаю заметки, пишу этюды. Этюды – это своего рода каркас, на который все нанизывается. Строю композиционные конструкции – передний, задний план, с их помощью плоскость превращается в пространство. Потом, сделав определенные заметки, возвращаюсь на это место утром, окончательно дописываю работы уже в мастерской. Я стремлюсь запечатлеть то, что рождает природа, и показать это зрителю.
Художник как охотник, который ищет дичь: может месяц ходить в поисках мотива. Иногда в голове на основе впечатлений рождается нечто новое. Например, видишь пейзаж и чувствуешь, что в него необходимо добавить церковь, но ее там нет и никогда не было. Как правило, картина рождается в голове в виде предчувствия. У меня был случай, когда я целый день писал картину, и к вечеру так ничего в написанном и не увидел. Решил вернуться, отдохнуть, а потом уничтожить холст. Но когда отдохнул, посмотрел на картину другими глазами и увидел, что это шедевр.
Природа – это пища, она вдохновляет художника и развивает искусство живописи. Явление природы поражает человека в эстетическом, духовном смысле. Художник пытается на природе осознать объекты и образы, которые нельзя облечь в слова и посредством своей живописи донести его до зрителя. Картина – это то же слово, воплощенная мысль. Так художник написал этюд – произнес слово. Что для Вас мастерство? Умение выразить точно свою мысль в живописи это и есть мастерство. В чем по-Вашему трагедия художника? Трагедия художника в том, что его перестают понимать, не видят то, что он вложил в картину.
Мне хочется, чтобы всегда была возможность взять картину на выставку и показать. В этом случае работы дополняют друг друга. Выставить сто работ – это совсем иное, нежели выставить одну. Поэтому стараюсь, чтобы далеко картина не ушла. Мне бы хотелось создать коллекцию своих работ, чтобы сохранить лучшие работы для детей и выставок. У Абакумова, например, была своя коллекция, которую он никому не показывал и не продавал.
Я его не отрицаю, пусть существует. Искусство для всех людей, но не всем дано его понять. Ведь нельзя требовать от всех, чтобы слушали Рахманинова и не ходили на футбол. Лично мне от картин на набережной становится дурно, сразу хочется оттуда бежать. И на Арбате не искусство, это - точно не русская живопись. Художника определяет причастность к великим именам, таким как Репин, Левитан. Когда он понимает их, выходит на их уровень, вот тогда его индивидуальность ценна и имеет смысл и право на существование.
Между богатством и творчеством, конечно, выберу творчество. Хотя, это я сейчас так говорю. Мне никто ни разу такого не предлагал, кто знает, вдруг я бы и выбрал богатство (смеется). Расскажите про Ваши творческие планы? Я планирую в будущем создать академическую дачу. Конечно, для этого нужно время и определенное стечение обстоятельств. Но у меня есть желание передать определенный опыт, задать направление, в котором следует двигаться художнику, чтобы его приобрести. Я знаю, что для многих это будет новостью. Беседовала с художником историк искусства Юлия Чмеленко |
